Шахова Серафима Васильевна

Материал из Letopisi.Ru — «Время вернуться домой»
Перейти к: навигация, поиск
Шахова Серафима Васильевна награды
Мы побывали в гостях у Шаховой Серафимы Васильевны. Серафима Васильевна много рассказывала нам о своей жизни, участии в Великой Отечественной войне и работе после войны. Здесь мы приводим ее рассказ.

Серафима Васильевна родилась в 1929 году в Чебоксарах. Её семья: мама, отчим, младший братишка приехали в Горький в Автозаводский район (тогда его еще не было). Жили вначале в старом Западном поселке рядом с забором строящегося завода. В семейном бараке в маленькой комнатке. Кроватей не было. Были только топчаны. Единственное окно, около которого стоял стол, табуретка. Никаких дверей не было – только плотная зановесочка. Все управление было в Ленинском районе (в районе Монастырки). Видела, как строился завод. Механики почти не было: носилки, лопаты, кирки, тачки и гужевой транспорт. Вот в таких условиях рыли котлован под фундамент завода: вырывали широкую площадку, затем копали глубже. Землю выбрасывали на эту площадку, а с нее поднимали наверх. Отчим семью оставил, вернулся в Чебоксары. Братишка умер, когда ему было месяцев 10. Дети проводили почти все время на улице голодные, холодные раздетые. Мать постоянно была на работе. Барак был семейный. На строительстве завода было много рабочих из близлежащих деревень. С продуктами у них было лучше. Весной, летом, осенью они обедали на улице около барака. И, если что оставалось, старший артели приказывал поварихе отдавать детям, которые стояли вокруг них и ждали конца обеда. Когда Серафиме исполнилось лет восемь, семье дали комнатку в щитковом доме недалеко от школы №127 (ее, конечно, тогда еще не было). Это был первый щитковый поселок. А что значит «щитковый дом»?! Это были двухэтажные бараки без удобств. Промерзали основательно. Летом спали на улице, в остальное время спали даже при свете, так как заедали клопы.

Первые три класса закончила в школе №8, которая располагалась в щитковом двухэтажном доме (в районе сегодняшней «Щитковой бани»). В 1936 году построили новую школу на том месте, где сейчас стоит школа №127. Тогда она тоже носила номер 8. Пошла уже в 4 класс. Иногда приходилось идти, не умываясь, так как колонка была на улице, набранная вода за ночь покрывалась льдом. В щитках было печное отопление. А в щитках тепло, пока топишь. Мама с тетей натопят печку, когда еще не все догорело и оставались голубые огоньки, печку закрывали. А огоньки – это был угарный газ. И шел он в комнату. Сколько раз угорала, но на счастье осталась жива, так как щитковые дома продувало, и газ быстро уходил. Этот принцип использовали немцы во время войны, когда везли в лагеря людей в вагонах-«душегубках». Школа по сравнению с домом казалась дворцом. Там было тепло, поэтому после занятий не торопились уходить.

После окончания 7 классов, не смотря на, что училась на одни пятерки, школу по настоянию матери пришлось оставить и пойти искать работу. Но в основном требовались работники с образованием. Поэтому устроилась курьером техснаба химконторы. Потом работала кладовщицей. Но все время хотела учиться. В районе старого Северного поселка (сейчас это район автомеханического техникума) в бараке располагалась вечерняя школа. Закончила 9 классов. Сдала последний экзамен. После экзаменов договорились в выходной день все вместе сфотографироваться, а потом поехать в Стригино отдыхать. Но этим выходным днем было 22 июня 1941 года. Пришли к школе, но не было ни одного парня. Их забрали по повестке. И больше об их судьбе ничего не известно.
Шахова Серафима Васильевна молодость.


1941 год в памяти остался жуткой картиной.

Я помню вечер накануне

И утра розовый рассвет.

И ночь короткую в июне.

И было мне 17 лет.

Не ведала я, что будет долгим путь войны

Войны жестокой, страшной, беспощадной.

Что 1413 дней и ночей будут обагрены кровью

Накрыты смертью и несчастьем.

Вспоминая те, давно уже ушедшие года,

Не верится, как же я осталась жива.

И все 4 года участвовала в войне. Сначала, как боец военизированной охраны завода. Завком комсомола решил, что бойцов – мужчин отправить на передовую, а их заменить девчонками.

Шахова Серафима Васильевна с Шанцевым
Незадолго до Годовщины Октябрьской революции (4 ноября 1941 года) караул занял позиции северо-западного угла завода (где сейчас 6-ая проходная). Легкий морозец, тихо-тихо, воздушную тревогу не объявляли, падал пушистый снежок. Вдруг появляется самолет с западной стороны. Летит низко-низко. Тревоги нет, значит это наш самолет. Все смотрят на самолет. Вдруг кто-то крикнул, что это фашистский самолет, что видна свастика. А рядом механо-сборочный цех №2. Падает бомба одна, затем еще. Самолет летит дальше. А дальше вспоминается страшная картина: открываются двери и в панике бегут люди к шестой проходной. Каждый хочет убежать, толкаются и топчут друг друга. Собралось столько народа у ворот. Начальник караула с разрешения вышестоящего начальства принимает решение открыть ворота. Народ выбегает, а перед цехом остались растоптанные тела. С поста уйти нельзя, поэтому ни посмотреть, ни помочь. Вызвали скорую, и всех увезли. Много было погибших. А 5 ноября новый налет уже массированный. Там, где сейчас парк победы и вечный огонь тоже были бараки, где жили беженцы из Москвы. И вот 5 ноября от них ничего не осталось: они были либо разбиты, либо сожжены. Досталось и домам Автозаводского района. До сих пор все вспоминается. Так хотелось в армию. Несколько раз ходила в военкомат, но там предлагали учиться на медсестру. Но так не хотелось быть медсестрой. Военкомат находился на проспекте Ильича в доме №2. Пришла туда. Выходит секретарь и спросила, кто не заполнял карточку. Я подошла, сказала, кто я. Секретарь дала карточку. Через некоторое время вызывают, спрашивают кто, откуда. И зачисляют в 58 отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, а попросту, 58 ОЗАД. Командир этого дивизиона Петров зачислил ее в пулеметную роту. Если бы налеты были тогда, то от цехов бы ничего не осталось, так как в распоряжении был учетверенный «Максим» на крыше цеха. На счастье таких налетов не было ни на завод, ни на район. Она связист, телефонист и получает распоряжение прибыть в Арзамас. Это было уже в 1942 году. Арзамас – крупный железнодорожный узел. Уже тогда правительство там закладывал ядерный центр. В памяти осталось, что был «куриная слепота». Командование стало выяснять причину. А она заключалась в том, что кормили сухими овощами без витаминов. А основной витамин для глаз – это витамин А. Стали поить рыбьим жиром. И зрение стало восстанавливаться. В 9 февраля 1943 года был освобожден Курск. А в марте дивизион прибыл в Курск и занял позицию (пулеметная рота в Курске, а дивизион - вокруг железнодорожного узла). Пушки уже были крупнокалиберные (пулеметы сняли с производства). На каждой пулеметной точке 4 девушки. Каждой лет по 20 или немного больше. Пулеметы стояли на самой главной улице (проспекте Ленина) на самых высоких зданиях. Проспект Ленина по горке спускался к железнодорожному узлу. Налеты были каждый день. Особенно сильные налеты были 20 мая и 2 июня 1943 года. Тогда мы понесли большие потери. В одной из газет, которые получали, было написано, что на Горький были совершены налеты, и я запомнила стихотворение нижегородского поэта Валерия Шамшурина «Налет», которое было посвящено налетам на автомобильный завод с 3 по 22 июня 1943 года. (Кстати сказать, у Серафимы Васильевны великолепная память. Она нам читала наизусть множество стихотворений).

Завод давно не знает сна.

Всё до предела.

Все для победы.

И разнести его война на черных крыльях прилетела.

За самолетом самолет и все истошней вой сирены.

И бомбы падают в пролет.

И стены рушатся на стены.

Стекла и щебня вороха,

Железа скомканные груды.

Горят разбитые цеха, огонь разбрасывая всюду.

А на Оке вода, как медь сияет яро

От осветительных ракет и беспощадного пожара.

И вновь налет жесток и лют.

Крушит и ломит сила злая.

И второпях зенитки бьют,

Как будто по-собачьи лая.

Земля припадочно дрожит

Сквозь гул и грохот

Не слышно стонов.

Лишь струйки алые бегут по сколкам? рваного бетона.


На месте завода горело все. И стояло такое большое зарево, которое было видно далеко окрест.

Завод перестал существовать. Комиссии решали, быть заводу или нет. 28 октября 43 года завод вновь стал работать.

Она восстанавливала связь. Из КП роты звонит на пулеметную точку, но никто не отвечает. И тогда командир роты отдает приказ ефрейтору Ситниковой (девичья фамилия Серафимы Васильевны) узнать, что случилось, и восстановить связь. Когда идешь и смотришь на провод, то чувствуешь себя спокойно. Но, когда опускаешь голову, то кажется, что за тобой кто-то идет. Дошла до пулеметной точки. Оказалось, что там все живы и здоровы (сейчас из этого пулеметного расчета осталась только одна - Степанова Мария Михайловна. Она тоже работала на заводе.) Оказалось, что во время налета решил сбросить бомбу на эту точку, но промахнулся и попал на жилые дома. Но взрывной волной на площадку забросило бревно, которое и порвало провод. Соединила провода и докладывает: «Товарищ старший лейтенант, вы меня слышите? Все живы-здоровы. Возвращаюсь.»

Было видно зарево над Прохоровским полем, до которого было километров 12.

1944 год. Крупный железнодорожный узел Казатин Винницкой области Украины. Зенитчики не имели права прятаться. Перевели на батарею тоже телефонистом. Батарея стоит с западной стороны вокзала. С запада обычно каждый день налеты. Но один особенно страшный налет С.В. назвала «ад на земле». Летит самолет, сбрасывает фонари – это горящая масса магния на площадке, к которой прикреплен парашютик. Он висит над землей, и все, как на ладони. Немцы решили уничтожить батарею. Старший лейтенант дает команду уничтожить эти фонари. Фонари разбиты, и зенитчики могут ориентироваться. На батарее из 10 зенитчиков 8 девушек, которым 20 лет. На пушки пикируют самолеты. А это страшный вой. Из пушек бьют прямой наводкой. Рвутся снаряды. Сбрасывают бомбы (бомбы на батарею не попали). В этот момент командир одного орудия кричит: «Товарищ старший лейтенант, у меня снаряды кончились!» Комбат приказал всем, кто свободны, подносить снаряды. А очень много было бойцов прибора зенитно-артиллерийского огня. Он хорошо работает только днем. А ночью он работать не может, т.к. для этого надо освещать стол. А это приводит к демаскировке. Связисты свободны, разведчики, дальномерщики. Снаряды находятся не на батарее, а за ней. Это место называлось ровиком. Все бегут к ровику, а комбат кричит: «Не закрывайте рты! Кому вы будете нужны глухие!?» Если рты закрыть, то лопнули бы барабанные перепонки, а так давление на барабанные перепонки выравнивалось. А ящики, где находились снаряды, были деревянные, окованные железом и весили десять килограммов. В каждом ящике 4 снаряда по 16 килограммов.

Поставил солдата, солдат вскрывает ящик и дает нам по одному снаряду.

После боя местное население, жители поселка Казатин, видело, как сражались, и очень благодарили зенитчиков.

Дивизион расформировали. Часть передали в 254 полк, а пулеметную роту в отдельный зенитно-пулеметный полк. Осталась в 254 полку. После этого боя полк наградили орденом «Боевого Красного Знамени», и он стал 254 Краснознаменный зенитно-артиллерийский полк. Просуществовал он до 2005 года. Стал ракетно-артиллерийским полком. После распада Союза, он остался в Украине. В 1988 году встречались однополчане в Нижнем Новгороде. Не смотря ни на что, связи не прерываются.

Нас все меньше и меньше. А было нас много.

И было нас столько, что ломилась дорога.

Наши раны болели. Наши кости белели.

Мы солдатское лихо вместе с кашею ели.

Нас все меньше и меньше.

Мы уходим далече. Это мы погасили Бухенвальдские печи.

Наши роты редели, наши души седели.

Смерть погреться ходила к нам в окопные щели.

Нас все меньше и меньше.

Надвигаются годы.

Мы из той, из двужильной, из солдатской породы.

В трудных снах оживая, бьет метель фронтовая.

Вся в рубцах и ожогах наша память живая.

Нас все меньше и меньше.

Мы вечно с вами толковать бы рады.

Но ветры нас когда-то унесут.

Запоминайте нас, пока мы тут.

Тогда архивов и листать не надо.

Демобилизовалась в 1945 году. Закончила 10-ый класс в вечерней школе. Работала на заводе. Кончила заочный институт. Работала 5 лет в вечерней школе. А потом работала в 127 школе 25 лет. На память школе оставила таблицы Менделеева, сделанные своими руками.

Эти таблицы сделаны из органического стекла. Все надписи сделаны пожарной краской. Для того, чтобы провести прямые линии, сделали специальный резак. В 1979 году ушла на пенсию. Но связь со школой не теряет. Две дочери живут в Нижнем Новгороде. Старшая – кандидат химических наук, младшая – доктор физико-технических наук. Две внучки. Победу встретила в Киеве. Полк был создан в 1918 году и назывался Киевским. Полк охранял в 1944 году переправу. Дальше не пошел. Стала радистом. Порекомендовали в Киевский радиоузел. Но Горький – это родина. Поэтому в Киеве не осталась, а вернулась домой. Входит с состав Совета ветеранов Автозаводского района. Однополчан ушло около 100 человек, а вернулось 40. Сейчас осталось только четверо. С 1947 года член Совета. Там встретилась с Орешкиным Виктором Владимировичем, о котором наш следующий рассказ.

Персональные инструменты
Инструменты